— Но так как он был очень древний, то он напутал. Вот тут и есть перед вами поверхность, которая не получается от сечения тела…
— И никакого объема не ограничивает,—добавил дед.
— Да, и не ограничивает! Вот она какая! Мы с дедушкой прозвали ее Б у ш м е й с т е р о м…
— Это кто ж такой? Голландец какой-то? — спросила Веточка.
— Нет, — отвечал очень довольный Вовка.— Это такой змей, очень опасный, который водится под самыми тропиками, главным образом в самых густых зарослях, хитрый и ядовитый. Очень хитрый. Вот из-за хитрости-то — потому что этот лист тоже замечательно хитрый и всех всегда обманывает — мы его и назвали Бушмейстером. На самом деле он называется лист Мебиуса, по имени одного немецкого математика, который его нашел и изучил…
— Ну, Вова, извини, что прерываю, — сказала мама, поднявшись на лесенку террасы, — а я все-таки, воля твоя, не могу согласиться, чтобы этот твой лист выдумал математик. Я уверена, что женщины его знали гораздо раньше всяких математиков.
— Вот еще новости!—возмущенно воскликнул Вовка.
— Новости самые простые, — отвечала ему мама.—-Всем мамашам очень хорошо известно, что, когда ребята надевают пояс, они нередко его перекручивают, застегивают неверно, а потом очень часто видишь, как такой малыш, чувствуя, что у него в костюме что-то неисправно, начинает время от времени перекручивать свой пояс. Ничего у него, конечно, не выходит. Пока мама не увидит — не расстегнет да не поправит!
— Это, конечно, вещь вполне возможная, — отвечал маме Тимофей Иринархович, поковыривая трубку. — И тут дело не в том, что
Мебиус что-то «придумал», а в том, что он обратил внимание на это явление, понял, что его имеет смысл исследовать и рассмотреть с геометрической точки зрения.
— А все-таки, — заметила Наташа, — мы, любознательные Тус- карийские академики, так еще и не знаем, о чем идет речь…
— Н-да… — согласился председатель с довольно кислой гримаской.
— Да-да! — отозвался и дедушка и, подав Вовке бумажную полоску, сказал: — Начни-ка ты, братец, вот с этого. Сразу дело на лад пойдет!
Вовка взял бумажную полоску, посмотрел на нее, собрался было спорить, потом раздумал и, показывая всем эту полоску, начал снова:
— Мы берем вот такую полоску бумаги. Вот они лежат, эти полоски. Прошу взять каждого. Конечно, ничего не стоит свернуть ее колечком… вот так! А потом и склеить концы. Выйдет такой низенький цилиндрик без верхушки и бездонный. А теперь вот что и вот в чем у нас дело. Перед тем как свести концы, а потом склеить, перевернем один конец наоборот, другой стороной. У нас вот некоторые полоски так раскрашены: одна сторона белая, другая розовая. Так надо повернуть, чтобы один конец был белый, другой розовый. ..
— На сто восемьдесят градусов повернуть! — подсказал
