учиться теперь во много раз легче, чем во времена Ковалевской. Надо иметь рвение, а потом действительно любить свой предмет.
— Ну-у! — протянул Лева. — Что за разговоры. Что ж ты думаешь, я не люблю?
Наташа посмотрела на него внимательно, ничего не ответила и стала аккуратно развязывать сверточек, куда им положили дома холодные вчерашние котлеты, хлеба да свежих огурчиков.
— Но ведь не всякому же, впрочем, — сказал Лева, помолчав,— надо обязательно в вуз идти и ученым сделаться!
— Нет, конечно!—тотчас же откликнулась Наташа. — Мне кажется, когда уж человек выделяется на производстве, показывает, какое у него рвение, смётка да упорство, и видно, что ему просто только широкого образования не хватает, вот такой человек достоин высшего образования. Или кто особенно любит науку и с малых лет в ней обнаруживает большие способности, да еще терпение у него железное… Но образованным должен быть всякий советский человек.
— Еще бы! — подхватил Лева. — Нам нужна техника, автоматы и чтобы у нас все было самое лучшее. А машины всё хитрее да сложнее с каждым годом. Так как же ты будешь около этих машин работать, если ты разобраться не можешь? Тут уж без математики не обойдешься.
— Ясно, Левушка! — ответила Наташа.
— Да, — произнес Лева, — а рассказала ты здорово.
— Но ты мне прошлый раз тоже очень хорошо про Дарвина и его корабль рассказывал.
— Да разве в этом дело! — с досадой сказал мальчик. — Я просто не понимаю, откуда ты все это так хорошо и подробно знаешь?
Наташа посмотрела на него и засмеялась.
— Уж если ты так говоришь, — сказала она, — придется мне все тебе начистоту выложить. Про Ковалевскую у меня было кое-что записано в мою памятную тетрадку. А потом вспомни-ка: ты говорил, что мы сегодня в лес пойдем?
— Говорил вчера.
— Я знала, что сегодня придется тебе рассказывать… Вот я вчера вечером маму и попросила, чтобы она мне напомнила. Она и става опять рассказывать. Мы уж заснули с ней, когда светать начало. Так что — ничего удивительного… Подготовилась. Вот что!
— Хорошая у тебя мама!
— Мама у меня очень хорошая!
