знаю! Мама говорит, что это часть геометрии главным образом про треугольник, про подобие и про теорему Пифагора. Это ты знаешь! Но не совсем так, как в геометрии, где все больше к построению идет, а скорей так, как в алгебре, — для вычисления. Надо вы* числить, скажем, расстояние до недоступного предмета — например, у астрономов, до звезды. Птолемей, о котором мы говорили, в древности такой наукой занимался. Мама говорит еще, что все это очень близко связано с высшей. Из этого рассказа про Софу видно, что это и для физики имеет значение! Вот она эти формулы в учебнике физики нашла. Однако Софа тоже ведь, как и мы с тобой, ничего этого не знала! А знать ей очень хотелось. Она стала спрашивать своего преподавателя. Но тот, видя, что папаша и без того сердится на упрямую девочку, не захотел новых неприятностей и сказал ей просто, что он не знает, что такое синус.
— Жалко было рассказать! — возмутился Лева. — Я бы на его месте, если б знал, все бы рассказал.
— А он не решился… И тогда она стала сама копаться, сообразуясь с формулами, которые ей там попались, и с чертежами. И, представь себе, ей в конце концов удалось самой придумать и даже разработать целую новую науку!
— То есть как — новую науку?
— Лева, я сама не очень хорошо это знаю. Ну, вот ту
самую, о которой мы сейчас говорили и которая называется тригонометрия.
— А-а… — промычал Лева. — Вот что!
— Но, разумеется, она не очень хорошо представляла себе, как за это взяться. И, представь себе, что у нее в конце концов вышло не так, как у нас теперь в старших классах преподают, а вроде того, как это когда-то в древности впервые придумали. Ну вот, как было у Птолемея, которому все это для астрономии понадобилось. А в общем, так у Софы получилось, что для тех самых случаев, которые ей в учебнике Тыртова попались, все оказалось совершенно верно. Ты и сам теперь, наверно, понимаешь, до чего она была довольна. Подумай, как она торжествовала! Ей не хотели объяснять, прятали от нее книги, а она все сама придумала. Потом проходит некоторое время, и приезжает к ним опять этот самый профессор физики Тыртов в гости. Тут уж она не утерпела. Выбрала осторожно минутку и словно невзначай заговаривает с ним о его книжке…
— А он, разумеется, слушает в пол-уха!
— Конечно. И говорит, что ей вряд ли удастся разобраться в книге, а когда она напрямик сказала ему, что прочла всю книжку, он недовольно нахмурился: «Ну, вот и хвастаетесь!» Софа, конечно, обиделась, но, закусив губу, сдержалась и стала рассказывать, как разобралась в его физике. Сперва он не поверил, но, когда она правильно объяснила
