только знала не очень хорошо! Да… Завидно даже слушать.
— Это первый рассказ. А второй рассказ, пожалуй, еще удивительнее. Первые уроки арифметики Софу не очень заинтересовали, потому
что рассказы дядюшки насчет бесконечности и других высоких математических образов ей были более интересны. Надо тебе сказать, что Ковалевская, уже взрослой, сама призналась, что в математике ей всегда нравилась самая суть ее… ну, как бы тебе сказать? .. то есть, как именно математика справляется с самыми различными задачами— для естествознания, для физики, для инженеров по разным специальностям. Как математика умеет по-своему понять эти задачи, передумать их особенным образом, подойти к ним так, чтобы решение каждый раз было приспособлено к этим разным, не похожим друг на друга задачам, и при этом все объединяется одной мыслью. А не то чтобы только как-нибудь решить, да и ладно!
— Удивительно!—сказал Лева. Он даже сел и энергично хлопнул себя по коленке. — Просто удивительно! Ну точь-в-точь мне как раз вот именно это-то и приходило в голову. Замечательно!
— Когда ее первый учитель — это не тот, о котором я раньше говорила,— начал ей объяснять алгебру, она почувствовала к математике такое сильное влечение, что стала даже запускать другие предметы.
— Как же, — заметил недовольно Лева, — у нас запустишь!..
— Ее отец, не беспокойся, тоже был очень недоволен и распекал свою дочку. Он даже решил прекратить эти уроки. Но Софе удалось выпросить у своего учителя курс алгебры, и она потихоньку от всех взрослых, по ночам, при лампадке, стала изучать эту книгу самым старательным образом. Но все-таки понимала, что этим путем далеко не уйдешь, и уж плакала, размышляя о том, что, наверно, этот курс алгебры — ее последняя математическая книжка. Однако тут выдался вдруг опять один счастливый, просто необыкновенный случай. У них был один знакомый, который часто приезжал к ним в гости, — это был профессор физики Тыртов. Однажды он подарил ее отцу новую книгу — свой только что напечатанный учебник физики. Софа сейчас же стянула эту книжку и бросилась читать ее. Читает, читает — все сперва идет очень хорошо, а потом добралась до отдела, где говорится о свете, и тут она стала в тупик, потому что там на каждой странице были разные тригонометрические понятия и обозначения… Ты знаешь, что такое тригонометрия?
— Совсем немножко! — сказал Лева. — Ну, знаю, что это синусы и прочее. Ну, как тебе сказать, — это соотношения сторон в прямоугольном треугольнике… Синус, например, отношение одного из катетов к гипотенузе, а косинус — другого.
— Не
