была уж настоящим, совершенно самостоятельным и крупным ученым. Вот в чем дело.
Во времена ее молодости в России женское образование было, попросту сказать, запрещено. Высшего образования девушка получить не могла. Дом Ковалевской был домом интеллигентной семьи. У них бывали люди с немалым образованием, но отец ее все-таки считал высшее женское образование просто прихотью и поэтому слышать не хотел, чтобы дочка получила специальное образование. А Софе нравилась математика. Когда ей не позволяли заниматься, она клала книгу под подушки и ночью, при свете ночника или лампадки, училась алгебре. И вот какой с ней в детстве был удивительный случай! Ей было одиннадцать лет. Ее дядя, очень образованный человек и любитель математики, рассказывал ей разные любопытные вещи про математику, например о бесконечности…
— Вот счастливая!.. — сказал мечтательно Лева. Он уже слез о пенька и сейчас лежал на мягкой траве и с удовольствием слушал
Наташу. — Я тоже бы послушал. Обещал папа… да никак от него не добьешься. Сегодня, завтра!..
— Ты слушай, что дальше было, — продолжала девочка. — Семья Ковалевских переезжала в деревню. У них там был дом, и этот дом к их приезду начали ремонтировать. И вот, как стали оклеивать комнаты новыми обоями, на одну комнату обоев и не хватило. Это как раз была детская комната, наверху, в мезонине. Что делать? Ехать за новыми обоями далеко в город из-за одной комнаты весной, по распутице, никому не хотелось. Тут вспомнили, что на чердаке лежит пропасть никому не нужной старой бумаги и можно ею воспользоваться. И случилось так, что рядом с грудами старых газет нашлись листы более плотной бумаги. Решили, что эта бумага куда лучше будет для оклейки стен. Сказано — сделано! Комнату наверху оклеили этой бумагой. А это были литографированные записки лекций крупного ученого академика Остроградского (он жил в начале прошлого века) —лекции по высшей математике, которые когда-то слушал в Петербурге отец Софы совсем еще юным офицериком. Софа была девочкой любопытной и обратила внимание на «обои» в своей комнате. Стала рассматривать, и ей однажды показалось, что там как раз говорится о тех интересных, завлекательных и таинственных вещах, которыми, по ее мнению, была полна высшая математика. ..
— Вот именно, что таинственных! — невольно воскликнул Лева.
— Вот и ей так казалось, как нам с тобой теперь кажется!
— А ты действительно этим интересуешься?
— А по-твоему как?
— Хм…— промычал Лева. — Ладно. Отложим это пока… Рассказывай дальше.
— Так что Софе показалось, что это то же самое, о чем ей говорил добрый дядюшка, горячо, беззаветно любивший науку. Она иногда целыми часами не отходила от этой стены, все стояла и всматривалась в эти странные иероглифы, которые должны были
