обойдут всю коробочку, все места в коробочке. За один раз передвигаются все пятнадцать шашек! Дедушка сказал, что это получается… значит… одна… Дедушка, а как это называется?
— Одна серия ходов, — подсказал дедушка.
— Получается одна серия ходов, — повторил Вовка, — и все передвинется на одну клеточку, то есть каждая шашка. Значит, в каждой серии пятнадцать ходов. Вот смотрите-ка, что у нас получается после четырех повторений пятнадцати ходов всеми нашими пятнадцатью шашками. Начинаем с первой (шашки двигаются против часовой стрелки). Сперва у нас было как на верхнем чертеже, а потом получился нижний чертеж. И вот этим новым способом. ..
— Непрерывным движением, — вставил Тимофей Иринархович.
— Да, непрерывным движением, — повторил докладчик, — можно нашу «змею» даже и на девяносто градусов повернуть. Только это уж будет особый поворот… Вот вы попробуйте-ка! А так, как я показывал (это когда у меня сразу тройки крайних шашек ходили) вы «змею» на девяносто градусов не повернете! И это невозможно ни для одной позиции большого Дразнилки. Ну вот… я только про
«меланхолию» еще ничего не сказал — ее-то уж никак нельзя поворачивать!
— Это почему? — удивился Лева.
— Так ведь это тогда уж будет не «меланхолия»… — произнес Вовка нерешительно, — просто квадратик и всё!
— Опять тайны пошли! — поморщился Лева. — Вот любитель секретничать Вовка. Не зря мы его в секретари-то провели!
— Секрет нехитрый! — заметил дед. — Вовочка называет «меланхолией» тот магический квадрат, который знаменитый немецкий художник Альбрехт Дюрер в шестнадцатом веке нарисовал на своей гравюре, которая и носит название «Меланхолия». На последней строке квадрата в двух средних клеточках — в Дразнилке это будут, конечно, шашки! — стоят рядом четыре цифры: 1514, — это и есть тот год, когда Дюрер сочинил и выгравировал свое произведение. Повернешь— будет не то.
— Так что, — продолжал Вовка, даже не взглянув на Леву,—
если у тебя какой-нибудь поворот не вышел, то можешь сделать позицию из другого круга. Какую тебе вздумается, ту и делай, только чтобы круг был другой.
■— Хорошо, — сказал Ника, — значит, большого Дразнилку можно поворачивать только сразу на