стенке петли, а ко внутренней, и уж тогда…
— Определи, что такое «наружная» стенка! — вмешался председатель Ника. — Иначе запутаемся.
— Вот именно! — поддержал оппонент, дедушка Тимофей Иринархович, выпустив замечательной красоты дымное колечко, а вслед за ним еще и другое, поменьше.
— Наружная стенка… — начал, немного запинаясь, Лева, — это, видишь ли, стенка, являющаяся непосредственным продолжением стены основного тупика, а он ведь сам представляет одно целое со своим входом. Теперь представь себе, что я иду и все время провожу мелом по стене непрерывную линию правой рукой. Попавши из тупика в петлю, я вычерчу мою меловую линию и на всей ее наружной стенке.
А внутренняя стенка петли не имеет непрерывного соприкосновения со стенами исходного тупика. На ней меловую линию начертить этим способом нельзя. Ясно?
— Да, ясно, — отвечала Наташа.
— Так вот, если я переменю руку в петле, то оторвусь от той стенки, которая имеет непрерывное соприкосновение со входом, попаду к внутренней стенке и так и буду вокруг нее ходить. Вот это и значит — я заблудился. Конечно, на самом деле лабиринт устроен много хитрее, чем я тут нарисовал, и нарочно так придумано, чтобы была не одна петля, а целая система петель и чтобы ты на каждом шагу мог оторваться от той стенки, которая связана со входом, и попасть на внутреннюю стенку — вернее, на систему внутренних стенок, — и тогда ты попался! Вот в чем основная трудность лабиринта. Я все сказал.
— Так, — промолвил Ника, председатель конференции. — Кто желает высказаться?
— У меня вопрос, — сказала Наташа. — При чем же тут центр лабиринта? Ты, Лева, о нем еле упомянул, а говорил ведь только о том, как войти и выйти.
— Ну да,— вмешался ученый секретарь, — войти да выйти — это не штука. А ты дойди-ка до самого центра, вот тогда посмотрим!
— Правильно!—заметил дедушка.
— Мне кажется, — отвечал Лева, — что центр должен быть расположен в оконечности тупика.
— Вот тут-то тебя ничего и не стоит обмануть, — возразил, улыбаясь, дед, — а мы возьмем да и устроим центр как раз в самой глубине системы петель, которой ты так боишься. Ну-ка, отвечай, что ты тогда будешь делать?
— Я принес, — отвечал Лева,
